Ему всегда ужасно хотелось приделать к мансардному окну
ступеньки. Широкие деревянные ступеньки, на которые можно присесть, если
нет больше сил идти. Ступеньки, да. Только не вниз, а вверх.
Звёздными летними ночами он подолгу лежал на полу, глядя
на звёзды через открытое окно мансарды, а иногда, когда небо особенно
затягивало, хотелось просто взять и упасть туда, вверх. Ведь если как
следует присмотреться, понимаешь, что верх на самом деле здесь, где ты
лежишь, на ковре маленькой комнаты последнего этажа кирпичного дома, а
низ там, где подмигивает звёздами тёмная бесконечность, и стоит только
пошевельнуться – тут же сорвёшься и полетишь, как падающая звезда, туда,
вниз, ко всем остальным таким же, как ты, звёздам. И он хотел,
очень-очень хотел шевельнуться и упасть, чтобы падать долго-долго и
светить ярко-ярко, но отчего-то не мог. Всё, что ему удавалось – заснуть
на мягком ковре точно под мансардным окном, а потом приходила мама,
улыбалась краешком губ, качала головой насмешливо и укладывала спать
своего не в меру мечтательного сына двенадцати лет. Пока мама укрывала
его одеялом, он просыпался и видел, как потом, думая, что он спит, мама
достаёт длинную лестницу и вылезает на крышу, и дальше, потому что
лестница гораздо длиннее, чем нужно, чтобы достать до окна мансарды. Он
каждый раз пытался встать и пойти посмотреть, что она там делает, но
дрёма не выпускала его из постели. Тогда он твёрдо решал дождаться,
когда мама вернётся, и спросить её, где она была…и засыпал ровно через
полминуты.
- Мам, можно, я не буду больше кашу? –
жалостливо протянул двенадцатилетний Серёжка, в ужасе глядя на тарелку, в
которой этой жутко полезной и такой же невкусной штуки почему-то не
убавлялось, хотя первые десять минут он действительно пытался её есть.
Он даже хотел съесть всю-всю, потому что обещал маме. Но каша не
убавлялась!
- Можно, - на удивление легко согласилась мама с таким
таинственным видом, будто он съел гораздо больше, чем даже было нужно, и
она давно уже ждала, когда же он сдастся.
– Ну, что будем сегодня
делать?
На плите мерно дымился борщ, на подоконнике намывала
то ли гостей, то ли просто хорошую погоду кошка Брыска, а папа писал с
работы смешные письма, которые мама показывала Серёжке на мониторе
компьютера. Только что труба, спрятанная почему-то внутри небольшой
железной коробки с большой кнопкой «включить» и кучей маленьких
огоньков, протрубила, и мама поспешила читать очередное папино письмо,
позвав с собой и Серёжку.
«Погода чудесная! Время гулять по
крышам, правда, дорогая?» - гласило письмо, которое мама, кажется,
хотела было убрать, но не успела – сын уже читал из-за её плеча.
-
Гулять по крышам? – радостно завопил мальчик, прыгая рядом с мамой.
Мама неопределённо пожала плечами:
- Это папа так пошутил. Он хотел
сказать, что пора идти гулять.
- Нет, он сказал по крышам! –
запротестовал Серёжка. – У тебя же есть лестница, я видел!
-
Лестница? Какая лестница? – красивая рыжая женщина
полуудивлённо-полутаинственно улыбнулась и взъерошила сыну волосы на
макушке. – Ты как хочешь, а я пойду собираться. Если ты гулять не
хочешь, пойду одна.
- А я не пойду, - надулся ей вслед Серёжка. – Я
буду лестницу искать, - сказал он уже гораздо тише и кинулся в свою
комнату.
Где же, ну где можно в такой маленькой комнате
спрятать такую большую лестницу?! Мальчик почему-то был твёрдо убеждён,
что по этой лестнице можно подняться до самых звёзд, и что там, наверху,
ступеньки её становятся широкими и крепкими и приятно холодят ступни, а
ещё на них наверняка можно сесть отдохнуть, если хочется, а может быть,
даже и лечь. Словом, это именно те ступеньки, о которых Серёжка так
мечтает, а мама не хочет их ему показывать. Нечестно! Мальчик заглянул
уже и под кровать, и за шкаф, и под подоконник (одно окно в комнате было
обыкновенное, с самым настоящим подоконником, а другое – мансардное,
под потолком. А потолок высооооокий…) и даже ковёр приподнял на всякий
случай – не было нигде лестницы, и всё тут.
Серёжка даже не
успел заметить, как ушла мама, и только через полчаса, выйдя из
комнаты, обнаружил, что остался в квартире один. На столе лежала
записка: «Я в магазин, скоро вернусь. Мама». А внизу маленькими
буковками было приписано: «Сверху на большом шкафу». Серёжка
удивлённо уставился на клочок бумаги, постоял с минуту растерянно, а
потом с радостным визгом бросился в комнату. Он взобрался на стул,
заглянул на большой платяной шкаф, однако там было пусто. Совсем-совсем.
Неужели мама его обманула?
Расстроенный, мальчик уселся
на полу, взял первую попавшуюся под руки книжку – «Марк Твен.
Приключения Тома Сойера» - и сам не заметил, как зачитался. Ведь так
легко отвлечься и забыть обо всём на свете, когда у тебя в руках целый
мир. Даже если он прячется за старой потрёпанной обложкой обыкновенной
книжки...
Когда Серёжка наконец снова огляделся вокруг, на
улице уже темнело, и первые, ещё неяркие звёзды насмешливо замигали с
недосягаемой высоты мансардного окна. Ни мамы, ни папы ещё не было.
Мальчик, решив, что уже поздно, они вот-вот придут и нужно будет
обязательно расспросить маму, почему она написала ему такую странную
записку, хотел было убрать стул, всё ещё стоявший около шкафа, на место.
И заметил, что из-за края шкафа виднеется…ножка лестницы.
Серёжка с трудом, пыхтя, стащил со шкафа длинную лестницу, потому с
таким же трудом поднял её так, чтобы она опиралась о край проёма
мансардного окна, распахнутого в стремительно темнеющее июньское небо.
Потрогал – вроде держится, не падает. И звёзды – вон они, теперь уже
подать рукой, нужно только подняться по лестнице. А ведь страшно – жуть!
Серёжка глубоко вздохнул, по разу подпрыгнул на каждой ноге,
одновременно изо всех сил мотая головой, чтобы выкинуть из неё все
страхи, – не поверите, помогает! – зажмурился и, почти не открывая глаз,
в три секунды добрался до оконной рамы.
А там…там было
небо. Тёплое, звенящее и синее, с серебристыми насмешливыми звёздами
каждая с кулак величиной. И лестница – продолжалась. Её ступеньки стали
широкими и крепкими, на них так и тянуло усесться поудобнее и смотреть
по сторонам. Мальчик так и сделал: он сидел и смотрел, не торопясь лезть
дальше – теперь успеется, теперь он знает, где лежит лестница. Мама не
обманула, просто забыла написать, что искать её нужно в темноте. Или не
забыла, но это было не важно. Главное – есть небо, и он, Серёжка, сидит
прямо на его середине, робко трогает звёзды и болтает босыми пятками.
Рыжая женщина бесшумно поднялась по лестнице на
крышу, взяла на руки мирно спящего на широкой ступеньке сына и отнесла
его обратно домой. Там её муж уже расстелил для сына кровать, и, глядя,
как она укрывает Серёжку одеялом, подмигнул и спросил:
- Пошли
и мы погуляем, а?
- А ты не свалишься? – насмешливо шепнула
женщина, делая шаг на первую ступеньку и показывая ему язык.
- Это
кто ещё свалится?! – притворно возмутился он и полез следом.
А Серёжка, приоткрыв один глаз, счастливо улыбнулся, повернулся на бок
и, ужасно довольный собой, заснул. Он решил ни о чём не спрашивать
завтра маму. Ну в самом деле, какая же мама признается, что она ведьма?
|
